17
ноября
2017
20
декабря
2017
Избранное
Без живописи Ивана Сотникова современное петербургское искусство выглядело бы совершенно иначе. Ещё со знаменитого «Ноль объекта» в 1982 году Сотников стремился к обнулению рутины, перезапуску жизненных систем через игровое начало, жил и творил как настоящий неоэкспрессионист и авангардист, собиратель изобразительного фольклора и мастер цветового обобщения.
Выставка «Избранное» — это собрание наиболее «образцовых» картин художника, по которым можно воссоздать панораму творческих интересов не только самого автора, но и близкого ему круга единомышленников. Художник активно участвовал в художественной жизни Ленинграда 1980–90-х гг., входил в известные арт-объединения, признавал влияние на своё творчество «арефьевского круга».
Экспозиция в DiDi Gallery представляет основные вехи 35-летнего творческого пути мастера: от «Новых художников» и «Митьков» до более позднего черногорского периода, от концептуальных серий до живописных пейзажей. Взмывающая вверх из центра зала «Ракета» и подвижный, подвешенный под потолок двухметровый арт-объект «Скелет», серии «Компьютерные игры» и «Правильная огранка» — все произведения художника иронично, тонко и точно отображают время, в которое были созданы.
Выставка «Избранное» — это собрание наиболее «образцовых» картин художника, по которым можно воссоздать панораму творческих интересов не только самого автора, но и близкого ему круга единомышленников. Художник активно участвовал в художественной жизни Ленинграда 1980–90-х гг., входил в известные арт-объединения, признавал влияние на своё творчество «арефьевского круга».
Экспозиция в DiDi Gallery представляет основные вехи 35-летнего творческого пути мастера: от «Новых художников» и «Митьков» до более позднего черногорского периода, от концептуальных серий до живописных пейзажей. Взмывающая вверх из центра зала «Ракета» и подвижный, подвешенный под потолок двухметровый арт-объект «Скелет», серии «Компьютерные игры» и «Правильная огранка» — все произведения художника иронично, тонко и точно отображают время, в которое были созданы.
СТАТЬИ
Иван Сотников как-то сказал, что не испытывает желания регулярно писать картины. Этим утверждением он, вероятно, хотел удостоверить свою свободу от каких бы то ни было привычек или, как бы теперь выразились, идентификаций. Художник без картин, как дерево без листьев. У Сотникова действительно были такие годы-зимы, когда он занимался устройством приходской церковной жизни в забытых Богом деревнях и поселках Кирве и Рогавке и не писал картин: мало что датировано 1996 – началом 2000-х. Но хочется представить Ивана и в это время сосной или елью (под ними он покоится на кладбище церкви в Вырице), ведь они незаметно меняют свои иголки раз в три года и никогда не лишаются красоты пластического покрова. Вернувшись к живописи в середине нулевых, Иван возобновил творческий процесс на высоких оборотах молодости и многие свои главные картины создал в 2014-м, меньше чем за год до смерти.
DiDi Gallery на своей выставке представляет избранные картины Ивана Сотникова 1980–2010-х годов, охватывая все 35 лет его творчества. Избранное Сотникова чрезвычайно разнообразно и в буквальном смысле слова ярко. Если теперь основными свойствами русского авангарда признаны космизм и энергетизм, то Сотников действует как прямой потомок великих революционеров начала ХХ века. Однако он не столько «внук» Казимира Малевича, сколько «сын» Александра Введенского и Даниила Хармса, потому что в его космосе обитатели Земли и Неба присутствуют на равных. У Сотникова энергия жизни в алых небесах над серыми елками, где на скоростях мелькают истребители и «этажерки» времен Первой мировой, летающие тарелки и ракеты, и в темном оссуарии, где среди черепов всех мастей растут розовые грибочки, — это взаимосвязанные и взаимозависимые величины. Космос Сотникова открывается не потому, что человечеству, как справедливо предполагал Малевич, скоро надоест «ползать по земле, как мухе по арбузу», а потому, что и арбуз, и муха, — это две поразительные системы жизни, не менее ценные для человека, чем далекие галактики.
Сотников никогда себя не ограничивал во взглядах на мир и профессию. Портреты, пейзажи, натюрморты, жанровые сцены, исторические картины, аллегории и фэнтези в равной мере его интересовали. Способность художественного образа жить, превышая синтетически границы жанра, отличает произведения самых значительных мастеров искусства. У Сотникова мы часто видим проявление именно этого качества. Изображая самого себя, Иван пишет не только автопортрет, но и образ пророка-модерниста — свое представление об идеальном художнике, охваченном вселенским вихрем перемен и стремящемся в этой универсальной экспрессии найти постоянные бытия. Прокладывая по холсту ветвящиеся русла рек в дельте Невы, он делает этот кусок суши сценой истории Земли, и далекой, доледниковой, и близкой, символом которой стоит у берега Невки черный утюг «Авроры». Драгоценные камни — «Правильно ограненные кристаллы», как и елки, или машинки, в серии картин раскрывают противоположные стороны жизни и способы понимания кристаллов: низменные страсти к знакам власти и богатства против сложных воплощений природного совершенства, исследование которого выбрали своей жизненной целью Михаил Матюшин и позднее Владимир Стерлигов.
Избранное Сотникова — это именно собрание образцовых картин, по которым можно воссоздать панорамы и перспективы творческих интересов и его близкого круга, и художественной традиции Петербурга-Ленинграда. Шедевры искусства уникальны, но не одиноки, потому что они являются системой отражателей, ретрансляторов мировой творческой энергии. Так и картины Сотникова преобразуют и пересылают идеи на расстояния и времена. Прежде всего это, конечно, касается творчества его ближайшего друга Тимура Новикова, с произведениями которого картины Ивана вступают в прекрасные пластические диалоги. Например, «карта» Невы 1986 года вызывает в памяти картину на ткани «Ленинград», написанную Новиковым в середине 1980-х. Топографическим интересам Тимура Иван отвечает историческим расширением на грани звездной фантастики. Важная символическая картина 2014 года — портрет Достоевского, созданный для выставки в Музее-квартире писателя, представляет портрет, разумеется, и самого Федора Михайловича, и, несомненно, Владислава Мамышева-Монро, изображающего Достоевского в Баден-Бадене, охваченного страстью к карточной игре. Сотников превращает портрет в сцену встречи с судьбой: Достоевский стоит перед зеркалом, то есть зритель видит и его, и отражение-двойника, и темную тень на стене, не совпадающую с очертаниями фигуры писателя ни в чем, кроме трех карт, зажатых в руке. Встреча человека-творца, застигнутого в момент судьбоносный и отчаянный, со своим демоном волновала Сотникова: в 2013-м он так изобразил Ленина, готовящегося записать первые строки «Государства и революции», то есть выпустить в мир джинна диктатуры пролетариата. Самая значительная картина-коллаж Сотникова «Смертельный номер» (2014) развивает идею коллажа Вадима Овчинникова «Мы». В композиции Вадима едва заметная межпланетная станция парит над совокупным портретом человечества, сделанным из фотографий — здесь и знаменитости, и неизвестные, и сами «Новые художники», а в центре — скрытый в этой мозаике Фантомас. Иван через 30 лет перемещает действие из медиально-космического пространства в цирк — символ римской империи, гладиаторских боев и христианского мученичества. В роли зла у него выступает сама смерть, изрыгающая в небо столб адского пламени, а в роли зрителей, то есть «нас» — узнаваемые власть имущие среди множества постепенно уменьшающихся лиц, превращающихся в точки на верхних ярусах.
Трудясь в последние годы жизни заштатным клириком с правом служения, Сотников и понятие «свободный художник» раскрывает на собственном примере с полной ясностью, становясь человеком, для которого живопись — это способ наблюдать, мыслить и любить мир. Свойственное Сотникову вольнолюбие делает обе его древнейшие профессии новаторскими — наделенными ресурсом живительного слова и взгляда. Картины Ивана Сотникова — настоящие силовые машины, добывающие и преобразующие энергию света, цвета и линий в мощь образов, которые фиксируют исторические моменты, будят и восхищают душу.
DiDi Gallery на своей выставке представляет избранные картины Ивана Сотникова 1980–2010-х годов, охватывая все 35 лет его творчества. Избранное Сотникова чрезвычайно разнообразно и в буквальном смысле слова ярко. Если теперь основными свойствами русского авангарда признаны космизм и энергетизм, то Сотников действует как прямой потомок великих революционеров начала ХХ века. Однако он не столько «внук» Казимира Малевича, сколько «сын» Александра Введенского и Даниила Хармса, потому что в его космосе обитатели Земли и Неба присутствуют на равных. У Сотникова энергия жизни в алых небесах над серыми елками, где на скоростях мелькают истребители и «этажерки» времен Первой мировой, летающие тарелки и ракеты, и в темном оссуарии, где среди черепов всех мастей растут розовые грибочки, — это взаимосвязанные и взаимозависимые величины. Космос Сотникова открывается не потому, что человечеству, как справедливо предполагал Малевич, скоро надоест «ползать по земле, как мухе по арбузу», а потому, что и арбуз, и муха, — это две поразительные системы жизни, не менее ценные для человека, чем далекие галактики.
Сотников никогда себя не ограничивал во взглядах на мир и профессию. Портреты, пейзажи, натюрморты, жанровые сцены, исторические картины, аллегории и фэнтези в равной мере его интересовали. Способность художественного образа жить, превышая синтетически границы жанра, отличает произведения самых значительных мастеров искусства. У Сотникова мы часто видим проявление именно этого качества. Изображая самого себя, Иван пишет не только автопортрет, но и образ пророка-модерниста — свое представление об идеальном художнике, охваченном вселенским вихрем перемен и стремящемся в этой универсальной экспрессии найти постоянные бытия. Прокладывая по холсту ветвящиеся русла рек в дельте Невы, он делает этот кусок суши сценой истории Земли, и далекой, доледниковой, и близкой, символом которой стоит у берега Невки черный утюг «Авроры». Драгоценные камни — «Правильно ограненные кристаллы», как и елки, или машинки, в серии картин раскрывают противоположные стороны жизни и способы понимания кристаллов: низменные страсти к знакам власти и богатства против сложных воплощений природного совершенства, исследование которого выбрали своей жизненной целью Михаил Матюшин и позднее Владимир Стерлигов.
Избранное Сотникова — это именно собрание образцовых картин, по которым можно воссоздать панорамы и перспективы творческих интересов и его близкого круга, и художественной традиции Петербурга-Ленинграда. Шедевры искусства уникальны, но не одиноки, потому что они являются системой отражателей, ретрансляторов мировой творческой энергии. Так и картины Сотникова преобразуют и пересылают идеи на расстояния и времена. Прежде всего это, конечно, касается творчества его ближайшего друга Тимура Новикова, с произведениями которого картины Ивана вступают в прекрасные пластические диалоги. Например, «карта» Невы 1986 года вызывает в памяти картину на ткани «Ленинград», написанную Новиковым в середине 1980-х. Топографическим интересам Тимура Иван отвечает историческим расширением на грани звездной фантастики. Важная символическая картина 2014 года — портрет Достоевского, созданный для выставки в Музее-квартире писателя, представляет портрет, разумеется, и самого Федора Михайловича, и, несомненно, Владислава Мамышева-Монро, изображающего Достоевского в Баден-Бадене, охваченного страстью к карточной игре. Сотников превращает портрет в сцену встречи с судьбой: Достоевский стоит перед зеркалом, то есть зритель видит и его, и отражение-двойника, и темную тень на стене, не совпадающую с очертаниями фигуры писателя ни в чем, кроме трех карт, зажатых в руке. Встреча человека-творца, застигнутого в момент судьбоносный и отчаянный, со своим демоном волновала Сотникова: в 2013-м он так изобразил Ленина, готовящегося записать первые строки «Государства и революции», то есть выпустить в мир джинна диктатуры пролетариата. Самая значительная картина-коллаж Сотникова «Смертельный номер» (2014) развивает идею коллажа Вадима Овчинникова «Мы». В композиции Вадима едва заметная межпланетная станция парит над совокупным портретом человечества, сделанным из фотографий — здесь и знаменитости, и неизвестные, и сами «Новые художники», а в центре — скрытый в этой мозаике Фантомас. Иван через 30 лет перемещает действие из медиально-космического пространства в цирк — символ римской империи, гладиаторских боев и христианского мученичества. В роли зла у него выступает сама смерть, изрыгающая в небо столб адского пламени, а в роли зрителей, то есть «нас» — узнаваемые власть имущие среди множества постепенно уменьшающихся лиц, превращающихся в точки на верхних ярусах.
Трудясь в последние годы жизни заштатным клириком с правом служения, Сотников и понятие «свободный художник» раскрывает на собственном примере с полной ясностью, становясь человеком, для которого живопись — это способ наблюдать, мыслить и любить мир. Свойственное Сотникову вольнолюбие делает обе его древнейшие профессии новаторскими — наделенными ресурсом живительного слова и взгляда. Картины Ивана Сотникова — настоящие силовые машины, добывающие и преобразующие энергию света, цвета и линий в мощь образов, которые фиксируют исторические моменты, будят и восхищают душу.